Три родины и четыре возраста любви

Пути Господни неисповедимы. Впрочем, как и пути-дороги человеческие…

В Граде Креста жил-был мальчик. По имени – Лёшка, по фамилии – Головченко.

Родился он, как и многие из нас, в Союзе, казавшемся нерушимым.

Обитает по-прежнему на одной шестой, наверное, теперь –

седьмой-осьмой части суши.

Но не в Ставрополе, а во Владимире.

В ноябре в трёх европейских столицах – Париже, Софии и Киеве –

прошли премьерные показы фильма «Четыре возраста любви»,

созданного по сценарию... священника.

А зимой-2009 в ставропольском «Октябре» – любимом кинотеатре Алексея-Алексия –

МУЗЫКАНТ

 

Из официальной анкеты:

Алексей Головченко родился и жил в Ставрополе до 20 лет. Учился в Ставропольском музыкальном училище. Был призван в армию. Служил в Чернобыле…

 

– Алексей! Моя «малая родина» далеко-далёко от 45-й параллели. Вы родились на Северном Кавказе, я – в Северном Казахстане. Правда, в Ставрополе я учился и начал работать в музыкальную пору Вашей судьбы. Но мы – как не крути! – ни разу тогда не встречались. Хотя могли бы – благодаря одному светлому человеку… А, может, девушке-скрипачке или парню-художнику, с которыми общались, не ведая друг о друге…

– Этот светлый человек – Женя Золотаревский, Евгений Ростиславович. Он тогда руководил поэтической студией в Доме пионеров на улице Ворошилова. До встречи с ним я был уже «маститым» поэтом, съевшим не одну собаку на этом деле. По крайней мере в пятнадцать лет о себе думаешь не иначе… Именно Женя открыл для меня мир поэзии – Осип Мандельштам, Арсений Тарковский, Юрий Левитанский, снова Тарковский, теперь уже Андрей, великий кинорежиссёр, на чьи фильмы сбегал с уроков… С творчеством Андрея, кстати, я познакомился несколько позже, чем со стихами Арсения Александровича.

Помню первый просмотр «Соляриса» в кинотеатре «Родина», теперь уже, кажется, не существующем. Пошли начальные титры, а я подумал – интересно, вот этот режиссёр, Андрей Тарковский, родственник Арсению или нет? Я тогда и знать не мог, что жизнь моя пересечётся вскоре со многими людьми, знавшими Андрея, что на вступительных экзаменах во ВГИК я буду критиковать драматургию «Жертвоприношения» Тарковского, чем вызову пристальный интерес к себе членов приёмной комиссии…

Из других имён назову Светлану Бородину – во время моей учёбы в музучилище она заведовала теоретическим отделением. О том, что музыка может быть такой близкой и глубокой, я узнал от неё. Виктор Чемсо – прекрасный живописец, учитель моего брата. Его охра для меня до сих пор некоторый образец цветового «вкуса».

– Насколько я понимаю, Вы угодили в Чернобыль вскоре после того, как «рванул» четвёртый реактор? Я приезжал туда через пару лет – мой дядя, доктор биологических наук Николай Архипов, много лет работал в Зоне, буквально с первых дней всемирной катастрофы. И опять мы с Вами по фазе не совпали… Не судьба? Или…

– Да, в Чернобыле я служил как раз во время аварии, в восемьдесят шестом… Кстати, о музыке – наш муззвод каждое утро, на разводе, под «Прощание славянки» провожал ребят, пытавшихся укротить реактор… Это всё в моей памяти – газировка, которой мыли полы, потому что обычная вода из водопровода была заражена; дозиметристы в столовой выгоняют тебя «чиститься» – твой бушлат «зафонил»; на электрочасах на площади не температура воздуха, а радиационный фон… Всё это вскоре я описал в эссе «Экскурсия», которое и было отправлено на творческий конкурс во ВГИК вместе с рассказом «Мокушка»… И вновь Женя Золотаревский. Я помню его слова:

– Из наших там Сутулов Серёжа учился. Попробуй, может поступишь…

Что такое судьба? Суд Божий. Что такое любовь? Христос Распятый. Что такое поэзия? Умение прощать?..

 

Из цикла «Возвращение»

 

Отходит снег… Вчера отпели в Нинах –

сегодня-завтра к нам… Залёг в низинах

и хочет жить. А вольная Кума

грозит ему. А что ему тюрьма?

А что ему сума и волчья яма –

он сам поэт, он из детей Хайяма,

он говорит на терском языке,

стекает кровью талой по строке

под ноги – отомщённою обидой.

Не тронь его.

Не дай уйти.

Не выдай!

ПОЭТ

Из официальной анкеты:

Стихи Алексея Головченко нигде и никогда не публиковались. В ноябре 2008-го подборка произведений АГ появилась в международном поэтическом альманахе «45-я параллель».

– С Вашей поэзией я познакомился благодаря всё тому же знаковому для нас обоих имени. Вы написали мне, редактору интернет-альманаха-45, о том, что готовите книгу стихов Евгения Золотаревского. Она уже вышла?

– Книга стихов Евгения Золотаревского (Иоанна Рутенина) готовится к изданию в Хьюстоне, США. В Америке этим занимается Василий Федяев, мой одноклассник и настоящий почитатель стихов этого великого русского поэта. Будем ждать книгу уже в следующем году.

– С кем из поэтов-современников Вы дружите, переписываетесь? Чьи стихи Вам интересны? Кого из классиков боготворите?

– Могу назвать несколько имён поэтов действительно замечательных: Алексей Ивантер, Владлен Дозорцев, Ольга Пахомова, Григорий Марговский… А классики – это, конечно, Арсений Тарковский, Осип Мандельштам, Евгений Золотаревский…

 

Портрет дочери в голубом

Виктору Чемсо

Надежда – в ней то свойство бытия,
что разумом дано не отвлечённо
для мысли. Предвещает обречённо
она бессмертие. В ней истинность своя.

Ни верный знак, ни сбивка, ни глагол
не объяснят – в чём суть её и сила,
что каждый век, играя, возносила
над смыслом всех вещей прекрасный слабый пол.

Что обрекала свет тончайших рук
на тысячу сравнений и отличий
в их честь. Что воспитала Беатриче,
и что в Петраркин стих вложила цвет и звук!

О, праведность! В предвиденье любом
дай в корень твой с такою силой вгрызться,
чтобы в отце увидеть Живописца,
а в дочери – портрет в небесно-голубом.

Чтоб плакал и стенал не час, не срок
мой дух по неземному откровенью.
Чтоб кровь – как жертву в жизнь стихотворенью!
…В нём вера и любовь сквозят меж ровных строк.

В нём холст – небесным чудом, наяву!
Надежды суть и жизненная мера,
регламент и мораль – dum spiro spero!
...Надеюсь и живу. Надеюсь и живу.

СЦЕНАРИСТ

Из официальной анкеты:

Алексей Головченко окончил сценарный факультет Всесоюзного государственного института кинематографии (мастерская Александра Александрова, Татьяны Дубровиной (1987-92).

Автор сценариев нескольких фильмов на киностудии имени А. Довженко (Киев) и в Москве:

«Ниагара», 1992, режиссёр А. Визирь (Е. Германова – приз за лучшую женскую роль на I МКФ, Киев, 1992);

«Дом на камне», 1993, режиссёр А. Хряков. (1993, МКФ «Окно в Европу», приз кинопрокатчиков);

«Добрые услуги», 1994, режиссёр Л-А. Орхуэло;

«Носки большого города», анимационный фильм, 2000, режиссёр А. Ушаков (Главный приз жюри на Интернациональном Анимационном фестивале в Штуттгарте, 2000; призы FIPRESCI и Award of the City-O.-Management на фестивале в Оберхаузене, 2000; Главный приз, приз публики и приз «Перспектива» на анимационном фестивале в Тарусе).

«Четыре возраста любви», режиссёр С. Мокрицкий, 2008 (ОРКФ «Кинотавр», 2008 – участие; МКФ «Балтийские дебюты» – приз за лучшую режиссуру, 2008; Нью-Йорк – участие в «Неделе российского кино», 2008).

 

– Не устаю поражаться движению наших судеб – след в след! Сценарный факультет ВГИКа я окончил в восемьдесят шестом. Вы оказались его студентом через год. Но мне не удалось сделать в кино и сотой части из того, что сотворили Вы. Как говорится, снимаю шляпу. Какой из фильмов дался Вам труднее всего и почему? Какой из городов, где демонстрировались ленты, снятые по сценариям Алексея Головченко, особенно запомнился?

– Труднее всего – первый, «Ниагара». Я написал его на первом курсе. На втором он был запущен в производство. Тогда это была сенсация – студент, у которого лента в производстве на большой студии. Тогда впервые столкнулся с тем, что фильм, который выходит на экраны и твой сценарий – не одно и то же. Тогда впервые учился переживать несоответствие твоего замысла экранному воплощению, умению общаться с режиссёром. Научился ли? Не знаю. Вряд ли. Но фразы, типа: «Саша, я думал, что ты Феллини, а ты…» уже стараюсь не произносить. А запомнился, пожалуй, тот же Киев, где «Ниагара» снималась. И по сию пору Киев для меня – красивейший город мира.

– О творческих планах не спрашиваю: не хочу сводить нашу беседу к провинциальной журналистике. Но вот вопрос на засыпку: верите ли Вы, что музыка, стихи, фильмы могут изменить и мир, и Россию? Или нас ждёт торжество упитанного быдлизма?

– Нет, не верю! Ничто извне не может изменить человека – ни стихи, которые никто не читает, ни музыка, которую никто не слушает, ни кино, которое никто не смотрит. А что поможет? Великая наука самоосуждения, великая тайна прощения…

* * *

 

Алексею Ивантеру

 

Я стихами к земному величью прибит,

я стихами распят и стихами в кредит

жизнь дана мне и смерть и живая строка

для меня для юнца, для меня – старика.

Жизнь дана мне в кредит, и пойди, осуди

жизнь мою и меня. И пойди, осади

мой разбег, мой размах, мой полёт, мой порыв

до единственной строчки меня не раскрыв.

до моей гвоздевой, до последней строки,

что прозреньем вошла в мякоть слабой руки,

что терзала меня, стерегла, берегла,

что водой стихотворной из рёбер текла

по рассветной земле, где покоем покой –

алопенной, бурлящей, живою рекой!

 

СВЯЩЕННИК

 

Из официальной анкеты:

Алексей Головченко в 1995 году принял священный сан. Ныне отец Алексий – член Епархиального Совета Владимирской Епархии, директор Владимирской православной гимназии, руководитель отдела церковной благотворительности и социального служения Владимирской Епархии, духовник Владимирского Свято-Георгиевского сестричества, клирик Свято-Успенского кафедрального Собора города Владимира.

 

– Дорога к Храму у каждого – своя… Оставим при Вас святую личную тайну – почему и как Вы пришли к Богу. Газета – не место для подобных откровений. Убеждён: журналист не имеет морального права призывать духовное лицо к исповеди… Мне претят публикации и якобы документальные ленты, в которых анатомируются биографические подробности – война! смерть друга! разлука с любимой! – которые, по мысли невежественных авторов, непременно возводят человека в сан… Одно я знаю точно: Бог помогает сочинять музыку, выдыхать стихи, видеть внутренним зрением будущие фильмы, ибо он – и Создатель, и Созидатель. Но единственный вопрос в этой финальной главке всё же прозвучит: каким Вам видится, Алексий, пятый возраст Вашей любви?

– А он, пятый возраст, с нами всегда. Это сердце, раскрытое навстречу Богу, а значит – человеку.

Рождество

«...и птицам говоря про это подводным рыбьим языком...»

Евгений Золотаревский

 

И рыбий вздох, и возглас человечий

отныне мне понятны одному,

когда молчу на лучшем из наречий –

прильпе язык к гортани моему.*

 

Весло, лепёшка, вечность, сыр овечий,

вино горчит, и, видно, потому

ревёт предтечей ветер междуречий,

и Кормчий вновь уходит на корму.

 

И немота – со дна, из ниоткуда,

из глубины, из грохота, из гуда –

смертельную нащупывает грань...

 

Звезда восходит над Землёй по-рани.

И Слово, прорываясь из гортани,

преображает мёртвую гортань!

 

---

* «Язык мой прильпе к гортани моему…» (Псал., 21, 16): потерять дар речи, онеметь (церк.-слав.)

 

P.S. Автор всех процитированных стихотворений Алексий Головченко.

Беседу провёл Сергей Сутулов-Катеринич

На снимках:

Алексий Головченко;

(Фото из архива АГ).