«Эмигрантская Лира-2011»:
впечатления в слове и кадре

Вечерний Льеж стекал тысячами огней от цитадели, расположенной на горе, по многочисленным дорогам, переулкам, тропинкам, лестницам к центру города, разрастаясь внизу до яркого моря света, запахов и звуков традиционной осенней ярмарки, которая гуляет в это время года по всей Европе. Каждое первое воскресенье октября Льеж проводит по-особенному, предлагая своим гражданам и всему миру уникальный праздник с мелодичным названием «Ноктюрн», что подразумевает уличную ночную феерию с прогулками по лабиринтам переулков, уставленных самодельными фонариками со свечками. Толпы туристов бродят по таинственно освещённым тропам, то в горку, то с неё, между домов, деревьев, по паркам, попадая на площадки с кафе, уличными музыкантами и циркачами.
Так случилось, что третий фестиваль поэзии «Эмигрантская лира» закончился как раз «Ноктюрном», и поэты, съехавшиеся со всего света в бельгийский Льеж, могли, покинув душный зал музея Валлонской жизни, где проходили конкурсные дни, окунуться в атмосферу праздника. Бельгийский «Ноктюрн» и поэтический фестиваль переплелись в памяти, тем более что ангел-хранитель «Эмлиры-2011» Александр Оратовский, виолончелист оркестра Королевской оперы Валлонии, на концерте-открытии тонко, деликатно и виртуозно вплёл в канву поэтических выступлений музыкальные произведения Глазунова, Рахманинова, Гершвина, Стравинского, Шостаковича и свою собственную миниатюру по мотивам купринского «Гамбринуса», пересказанного виолончелью так ярко, что история Сашки за несколько минут промелькнула во всей её прекрасной и горестной драматичности.
Сборник третьего конкурса «Эмигрантская лира» начинается статьёй организатора и вдохновителя фестиваля Александра Мельника, на чьём энтузиазме и альтруизме родилось и подрастает бельгийское поэтическое детище. Александр, в прошлом исследователь Байкала, отстаивает в статье право фестиваля называться эмигрантским, приводя одним из аргументов юридическое определение эмигранта как лица, выехавшего на постоянное место жительства в другую страну. Однако фестиваль не ограничен эмигрантской поэзией. Поэты из России выступают в отдельном конкурсе «Неоставленная страна». А ещё в 2011 году литераторам и любителям впервые была предоставлена возможность сразиться в номинации критиков.
По словам одного из судей конкурса, победителя «Эмигрантской лиры-2010» в номинации «Неоставленная страна», Алексея Остудина, высокой оценки заслуживает поэт, который способен чем-то удивить, сказать что-то новое.
Убедили и удивили жюри, получив первые места и золотую статуэтку, Римма Маркова (эмигрантская поэзия), Майя Шварцман (критическое эссе про русскоязычного поэта-эмигранта), Марина Борщевская (эссе про нерусскоязычного поэта-эмигранта), Наталья Резник (конкурс поэтов-переводчиков) и Илья Рубинштейн («Неоставленная страна»).
Проигравших на этом конкурсе не было, так же, как была условной и граница между конкурсантами и судьями. Главный выигрыш – возможность поделиться своими стихами, верлибрами, эссе, мыслями с понимающими и слушающими людьми, получить одобрение и послушать других, обогатившись новыми впечатлениями и подзарядив свой творческий потенциал на несколько месяцев вперёд.
Поэтому и члены жюри – Андрей Грицман (США), Александр Мельник (Бельгия), Алексей Остудин (Россия), Александр Радашкевич (Чехия – Франция), Даниил Чкония (Германия), Михаил Этельзон (США) – с удовольствием декламировали свои произведения перед аудиторией и чутко отзывались на аплодисменты и комплименты.
Перелистывая страницу сборника, понимаю, что не смогу в рамках небольшой статьи рассказать про всех авторов и процитировать запомнившиеся строки – три дня, проведённые участниками в Льеже, и день в Кёльне, где выступали иностранные участники турнира, были уж очень насыщены событиями, выступлениями, разговорами, накалом страстей и экскурсиями. Какие впечатления разнесли по разным уголкам мира участники и члены жюри? Безусловно, сильные и разные. Воспоминаний хватит надолго. То всплывет в памяти загадочная баллада в письмах про гибель империи, прочитанная Настей Андреевой, то нежнейшие строки Лины Гидони, то швейцарское озеро – отрадный собеседник Марианны Полищук, то обаятельный, не помещающийся в формат конкурса, Миша Шерб… А может, честные искренние строки Марка Шевелёва, главная награда которого – крохотный внук – ожидал у входа… Или замечательные песни Ирины Маулер, яркий и живой рассказ Майи Шварцман про Сашу Чёрного, блестящее эссе про Нелли Закс, написанное Мариной Борщевской, «немыслимые картины мироздания» Галины Вороненко, смешное до колик стихотворение Карины Бахмутской из Германии, которая была выбрана зрителями победителем поэтического слэма.
Остаётся только выразить признательность Александру Мельнику и его супруге Оксане Коношонкиной за фестиваль, набирающий силу, и закончить строками из Марины Гарбер, которые останутся в памяти в глубоком проникновенном исполнении автора:
 
Направление не важно, если сильны истоки:
Наводнит, унесёт... Предсказание неуместно.
Если дышат отрывисто эти строки,
Значит, слово есть шаг, а бумага – бездна.
 
Наталья Чиркова
 
 
* * *
 
Ещё одно впечатление о фестивале получили мы от победительницы конкурса критического эссе про русскоязычного поэта-эмигранта, Майи Шварцман. Майя рассказала о событии по-своему: неожиданно, талантливо, ярко.
Родилась в Екатеринбурге, окончила консерваторию, работала в оркестре театра оперы и балета, ныне скрипач Симфонического оркестра Фландрии. Печататься начала в 1984 году. Из России уехала в 1990 году, живёт в городе Генте (Бельгия).
 
Турнир переводчиков
 

Н. Шольц

 
1.
В мансарде льежской воздух загустел
от духоты и грозного настроя
к сраженью приготовившихся тел
для выясненья главного героя.
 
К оружью, переводчики!
                                   В горсти
держа щепоть стихов чужих америк,
с неведомого – как перевести
к своим? Как через улицу; на берег
 
домашнего, родного языка,
бегом ли, шагом, запинаясь шатко
о валуны размеров, о бока
артиклей, о словесную брусчатку,
 
спирали смыслов, терминов пике
и словарей раздутых фолианты,
чтоб только слово в заданной строке
легко и точно встало на пуанты.
 
Чтоб отразило путь меж двух зеркал
по вехам букв, по восходящей гамме –
к созвучию, когда оригинал
на перевода вспыхнет амальгаме.
 
Но кончен труд – и каждый бобылём,
среди своих – удельный частный остров
с единоличным речевым сырьём
на языке заточенном, двуостром.
 
И вот сошлись, не пряча аркебуз,
и ни один не молвит поневоле
сердечное прекрасен наш союз.
Союз – часть речи,
                       служка,
                              и не боле.
 
На слух соседей меряют калибр
и перевода пробуют отделку
на зуб, на клык... и в довершенье игр,
ревнуя втайне, переводят – стрелки.
 
Латунью позолоченный трофей
стоит приманкой перед целым залом.
...Но главный приз снуёт среди людей
под шиканье сердитых принципалов.
 
2.
Ещё неясно, кто король всех лир,
кому благоволит стеченье чисел,
кто повернёт весов тугой шарнир
и перетянет чей словесный бисер,
                                                            
ещё неясно, кто дикует стих,
и тот ли правит, кто сидит на козлах.
...Две девочки, две лёгких запятых
в завистливом и плотном тексте взрослых,
 
вдвоём, укорам нервным вопреки,
самозабвенно носятся в обнимку –
трилистников четвёртые листки,
Ирландии и Фландрии тычинки.
 
Приехав из разноязычных стран
скучать при взрослой дружбе рукопашной,
они минуют конкурсный капкан
тщеславия и паутину шашней.
 
И светится щербатая строка
зубов молочных, настежь, без испода,–
подстрочником, которому пока
на языки не нужно перевода.
 
Не замечая старших, кто, свербя
улыбками, друг друга ест вприкуску,
две девочки, два русых воробья,
смеясь от счастья, говорят по-русски.
 
Майя Шварцман
 
 

Фотовпечатления Дмитрия Шольца и Татьяны Юфит