Живопись на пуантах

Несколько месяцев назад я увидела картину. И прикипела к ней сердцем в тот же миг. Потому что узнала Прагу. Нарисованную именно такой, как её вижу я. Удивилась: откуда художник мог знать, каким я запомнила этот удивительный город? Как незнакомый человек проник в мой восторг перед закатной красотой башен, неба, реки? Оказалось, что это не он, а она, художник Елена Краснощёкова.

Я начала искать другие работы автора. Мне они напомнили живопись импрессионистов, на которых я зациклилась ещё в юности. Но всё-таки это было нечто иное. Для меня новое и ошеломляющее. Написала Елене о моём восхищении её картинами. Получила приглашение на выставку, которая открылась 24 октября 2020 года в библиотеке им. Лермонтова (Москва). Я не поехала: работа, эпидемия ковида, расстояния и прочие жизненные обстоятельства, которые можно подытожить одним коротким словом: увы!

Но мы ведь живём в эпоху Сети и гаджетов (поправьте меня, если я ошиблась с определением эпохи). Поэтому на выставке я всё же побывала, но в виртуальном формате. Художник работает в стиле пуантилизма. Течение, возникшее во французской живописи девятнадцатого века... Его основатель Джордж Сера отверг импрессионизм. Ага, значит, мальчик всё-таки был. Не на пустом же месте всё началось. Да-да, теория восприятия человеческим глазом контрастных по цвету точек, это я всё читала. Но покрасьте меня в ядовито-зелёный цвет, если в полотнах Елены не дышит моё любимое направление! Я всего лишь маленький поэт и смотрю на мир не с точки зрения формальной логики, но ощущения, интуиции и цвета. И воспринимаю любое искусство по дихотомическому признаку: да или нет. То есть, принимаю или не принимаю в сердце. И мне всё равно, что там говорят критики и специалисты. Это моё личное решение – и, будьте добры, отойдите в сторону со своим аргументами! Так вот, работам Елены моё мироощущение мгновенно сказало: да! Улыбайтесь, господа знатоки, улыбайтесь! Я тоже улыбаюсь, но своему, сокровенному...

Я смотрю на картины. ПУАНТилизм... А ведь и верно... Это абсолютно балетная живопись, танец красок на пуантах. Почему-то во мне начинает звучать музыка Чайковского. Наверное, потому, что у него было нежное, изящное прикосновение к звуку. А здесь такое же отношение к цвету. Вспоминаются итальянские слова: gentile, gracile, fragile – вроде бы разные по значениям, но по сути синонимы прилагательного «нежный». Этим эпитетом можно охарактеризовать все работы на выставке. Здесь живёт сама женственность. Ни одной кричащей, грубой ноты. Всё изящно, тонко, трогательно. Даже очень яркая картина с оранжевой берёзовой рощей, отбрасывающей густые чёрные тени, полна мягкой тишины и спокойного воздуха. Мне кажется, Елена очень внимательно и чутко относится к тому, что она рисует, вглядывается в суть характера изображённых объектов (ах, что за казённое слово, здесь, право, лучше говорить: чудес!) и боится их обидеть ложной трактовкой.

Рассматриваю полотна. Ощущение круговерти, метели разноцветных пёрышек, дождинок, снежинок, лепестков, летящих осенних листьев...

В какой-то момент понимаю, что именно поразило меня в работах художника: закон всемирного тяготения здесь не действует. Елена рисует мои любимые города (именно МОИ любимые, вот что странно). Я ведь там везде бывала и все изображённые здания, мосты, каналы видела, так сказать, «вживую». Конечно же, речь идёт о шедеврах мирового зодчества, но они в реальности не только прекрасны, но и огромны, обладают колоссальной массой. А тут, в картинах, сила тяжести отменена (простите меня за волюнтаризм, сэр Ньютон)! Вот мост Риальто – вожделенная цель тех, кто впервые протискивается через бесчисленные переулки и закоулки старой Венеции, мимо лавочек, магазинчиков, лотков с сувенирами и прочих туристических радостей, больше всего на свете боясь не обнаружить за очередным поворотом спасительные стрелочки-указатели «Ponte Rialto». Замечу, что мы с супругом, следуя по тёмному, заплесневелому лабиринту, ощущали себя, как Том Сойер и Бекки Тетчер, заблудившиеся в пещерах. Правда, мы были не одиноки в своём страхе, плывя в потоке таких же перепуганных новичков. Когда вырываешься из затхлой, мрачной атмосферы внутриквартальных переплетений к воде, то чувствуешь себя вышедшим на свободу узником. Мост Риальто стоит, как внушительный властелин венецианских чудес, и милостиво позволяет озирать окрестности. Елена видит его как бы парящим над каналом, но, вместе с тем, не утратившим связь с землёй. И гондола в воде совершенно невесома, словно диковинная птица, собравшаяся взлететь из одной синевы в другую.

А вот и золотая Прага.

«Была яркая янтарная осень на фоне майоликового неба. Тёмная, почти антрацитовая река уводила за поворот странно белые, доверчивые кораблики. Закат уже начинал подмешивать в лазурь алое. С ажурных башен сказочного замка на высокой горе стекал краплак, и они становились чёрными. Крошечные золотые пятнышки стайками взлетали там, где небо гнало фиалковые волны. Далеко на горизонте светились нити огней, как янтарные колье на тёмно-синем бархате. Ветер выстраивал в спирали толпы листьев. Скрипка и гитара пели дуэтом о вчерашнем счастье. Облака брали музыку в ладони и осторожно уносили её в глубь раннего вечера. Качающиеся над дверями ресторанчиков фонари заставляли плясать тени».

Это отрывок из моего рассказа «Пражская любовь». Вижу всё это в представленных картинах. Я точно представляю себе масштабы Пражского Града и Староместской площади, Карлова моста и собора Святого Витта, так же, как их невероятную красоту. Елена Краснощёкова отбирает у них массивность, фундаментальность, оставляя очарование и волшебный флёр. То же самое происходит с архитектурными памятниками изумительного Дрездена. Совсем недавно восстановленная Мариенкирхе и соборы рядом с ней – все они словно приподнялись на цыпочки и разглядывают своё отражение: сиреневое, жёлтое, синее – в неповторимом зеркале Эльбы.

Эти стихи я написала лет пятнадцать назад, при первом посещении столицы Саксонии. А нынче увидела их воплощенными в картине «Ночной Дрезден». Мы снова совпали, а ведь Елена прежде обо мне ничего не знала. Случайность или данность?

Среди оттенков красок, используемых художником, очень много вариаций синего. Но больше всего, как мне кажется, присутствует цветущий лён. Автор как бы переносит символ своей родины Беларуси на полотна. А ещё здесь сплошь и рядом мягко светятся осенние закаты: золотистые, абрикосовые, оранжевые... Облепиха, рябина – щедрые грозди октября; апельсины, мандарины, лимоны – яркие подарки южных садов... Всё это в палитре... Роскошь невероятная, упоительная...

...Я сижу перед компьютером, гляжу на монитор. Елена проводит небольшую виртуальную экскурсию по своей выставке. Тёплый взгляд, тёплый тон кожи, тёплая улыбка. Тепло, струящееся от картин. Тепло, которое я уношу в своей душе и памяти. Мои аплодисменты и поклон Художнику...

Эмилия Песочина