Все стихи Александра Грозубинского
Curriculum Vitae
В школе, где я хорошо учился,
не было уроков ЧестноПисания,
не было уроков ПриродоВидения.
А если Kультуры, то только Физ.
В школе, где я безутешно влюблялся.
(Потом я понял, как мне повезло
не встретить ответное сильное чувство.
Что б я с ним делал?)
В школе, где я уже точно знал,
что не стану: военным, пожарным, лётчиком
и директором Универмага.
В школе с семи до семнадцати лет.
И с девяти до двух часов или больше.
Большеглазый мальчик и злобный подросток.
В школе, где я...
В школе, где...
В школе...
* * *
Адрес есть, и можно письма слать
(Это было прошлою весною).
Женщина, Которая Спасла, –
Что ж, спасла и больше не со мною.
Адрес есть, и можно письма слать.
Понимаешь, письма – это мало.
Женщина, Которая Спасла,
Для чего же ты меня спасала?
Адрес есть, и можно письма слать.
Может быть, ответишь. Нет, наверно.
Женщина, Которая Спасла,
Унесло тебя осенним ветром.
* * *
В суть не ворвусь. Из пошлости не вырвусь.
Так мало сделал, а уже устал.
Я рос таким талантливым, а вырос...
Я был таким доверчивым, а стал...
На ласку не ведусь – боюсь обжечься.
Создав из одиночества уют,
Давно Поступок заменяю жестом
И в зеркале себя не узнаю.
* * *
Будь проще, и к тебе потянутся люди.
Расхожая сентенция
Да, надо просто. Никакого таинства.
Да, я согласен: я – не уникален.
И представляю, как ко мне потянутся
Холодными и липкими руками.
С моими не доделанными строками
(Ну, извините, недовскрыты вены).
А мне ведь надо только, чтоб не трогали,
Я так отзывчив на прикосновения.
Сил мало. И доходы не великие.
В пустой постели не уютно спится.
Но лучше пустота, чем эти – липкие.
Досужее пустое любопытство.
* * *
Да, ты во всем права.
Далее и везде:
Я виноват в А,
Б, В, Г и Д.
Как алфавит прост.
Все уместилось меж
Не исполненьем просьб,
Не оправданьем надежд.
А сколько букв в честь
Главной моей вины,
Что я такой, как есть,
И не могу быть иным?
Да. Это мой провал.
Всё. Это мой предел.
Я виноват в А,
Б, В, Г и Д.
Диалог
Тут можно о разном, но надо короче.
Раз время настало, подводим итоги.
– Тогда тебя все любили?
– Очень.
– И ты отвечал взаимностью?
– Многим.
И было ручное домашнее счастье.
И ты острил: «Кама-Сутра» – не догма.
– Тогда тебе всё прощали?
– Часто.
– И долго всё это терпели?
– Долго.
А может, не долго – не знаю, сколько.
И где-то решили: не надо боле.
Тогда тебя предавали?
– Скопом.
– Потом тебя добивали?
– Больно.
Дон Жуан: P.S.
Я знаю все правила этой игры –
Суть взгляда, значение жеста,
Холодную нежность, таящую взрыв,
Вы это зовёте «блаженство».
Злить. Льстить ей. Не замечать до поры.
О, сколько рецептов отравы!
Я знаю все правила этой игры.
И как побеждают без правил.
Но скольким бы яблоки я ни дарил,
Со всеми был изгнан из рая.
Я знаю все правила этой игры.
Я больше в неё не играю.
Именины
Я в Воскресенье зван на именины,
То есть на праздник жизни приглашён,
где умные и сильные мужчины
все влюблены в своих красивых жён.
И через все препоны и барьеры
они пробились. И у них весьма
надёжные доходные карьеры,
уютные и тёплые дома.
И не из уважения к талантам
(они ж мой крест, а не моя вина)
меня накормят мясом и салатом,
и тортиком. А водки! А вина!
Улыбку искривив на грустной морде,
чтоб под питьё за дружбу и любовь
не быть ни ложкой дёгтя в бочке меда,
ни – Боже упаси – самим собой.
И щёгольски неся, как шрам почётный,
свободу непутёвую свою,
в их парность принесу свою нечётность,
свой хаос – в их устроенный уют.
Но то, что мучит, то, что травит душу,
свою никчёмность и грошовый блуд,
я спрячу, не открою. Не нарушу
покой друзей.
Ведь я их так люблю!
Интерьер
В этом доме вечно ждут новостей.
Но почтовый ящик вечно пустой.
В этом доме не бывает гостей –
Слишком горек хлеб и дорог постой.
В этом доме по поверхности стен
Хороводится театр теней.
Лишь одна моя горбатая тень
Неподвижна на белёной стене.
Там снаружи белый день, ночи синь,
Туч стада и непогоды слюда.
Я на стенке, как стенные часы.
Мне отсюда никуда. Никуда.
* * *
Крупные беды гложут,
Мелкие теребят.
Был бы я помоложе –
Я бы любил себя.
Ну a теперь негоже.
Дa и не хватит сил.
Был бы я помоложе –
Я бы себя убил.
Опять Пьеро
Теперь забыт, заброшен, но зато
Когда-то кем-то – и тобой – любимый.
Мальвина, твой Пьеро уже не тот,
Споткнувшийся на многих Kоломбинах.
Он любит быть зван в гости. Он привык
Погреться у чужих благополучий.
Мальвина, твой Пьеро уже старик.
Его поклонницы воспитывают внучек.
Он больше не поэт и не пророк.
Слабак, ботаник, нытик, меланхолик,
Мальвина, твой Пьеро – совсем Пьеро.
В дурацком колпаке и балахоне.
Стансы Воскресного Вечера
Тишина изгибается смерчами
Пустота обступает химерами
Наказанье Воскресным Вечером
Мне уже полной мерой отмерено.
Принимаю последние почести
Тихой жутью Воскресного Вечера.
Обреченный на одиночество.
Исключенный из человечества.
* * *
Шатенка. Дрянь. Шалава. Крошка...
Заменой всех моих утрат,
Ко мне приходит греться кошка
На плитах заднего двора.
Мы связаны с ней общей тайной.
У нас интимные дела:
Я поделился с ней сметаной.
Она мне крыску принесла.
Такая вот у нас делёжка...
Ей бы остаться до утра.
Но только греться ходит кошка
На плитах заднего двора.