Даниил
Кривушин

#безхандры

Солнечный денёк обнял город счастьем.

Радужным холстом притворилось небо.

Снова светофор поменял фломастер,

Снова мир вокруг кажется нелепым,

Снова у окна голуби толпятся,

В парке у дорог носятся собаки.

Рядом на скамье лаются две цацы.

Грустно на газон облетают маки.

А навстречу мне пьяница шагает,

Просит закурить, только не курю я.

Затеряться мне б в мимохожей стае.

И продолжить путь в сторону любую.

Восточная страна

Танцует в небе солнце,

летают облака,

и лес большой смеётся,

и бегает река.

Вся фауна и флора

так нежно мне поёт:

«Восход. Долина. Горы,

где сакура цветёт».

В стране восточной этой

нашёл я тишину

оранжевого лета,

в котором не уснуть.

Сегодня я в мажоре,

что мне с лихвой дают

восход. Долина. Горы,

где сакуры цветут.

Спокойствием играя,

в лазурной бахроме

мечтаю, отдыхаю

на сказочном холме.

Душевные узоры

на память мне даёт

восход. Долина. Горы,

где сакура цветёт.

Высоко

Бумажным стрижонком парю в небесах.

Неведомы странникам горе и страх.

Свобода полёта сильнее. Пока

от бед защищают меня облака.

Плывут подо мною степные ковры,

моря с косяками кочующих рыб,

и горный хребет режет небо ребром.

Он тучам серебряным – временный дом.

Часок отдохну на вершине скалы –

она-то большая, а мы-то малы –

Смешные песчинки... Но воле ветров

я, всё забывая, отдаться готов.

Ещё б восемь жизней свободно прожил,

летая, где облачный белый настил

положен в пустом голубом «высоко»

когда-то каким-то смешным чудаком.

Лунное

На лунном берегу

Песчинки серебра

Тревожно берегут,

Не разрешая брать

Ракушки из воды,

Хрустальную волну,

Прозрачную, как дым,

Морскую тишину.

Своё шуршит листва,

Луны качая луч.

И видится едва,

Как лес большой дремуч.

На память с тех времён

В обёртку заверну

Задумавшийся клён,

Хранящий тишину.

Душистая трава.

Жара. Земля парит.

Паучьи кружева –

Пристанище зари,

Что держат на весу

Пыльцу подлунных снов,

Легчайшую росу

И тишину лугов.

На южных берегах

И снова я на южных берегах.

Днём солнце жарит, словно батарея,

А к вечеру – утонет в облаках,

Где с горизонта свежий ветер веет.

А море… и бушует, и журчит,

Прикидываясь то чужим, то близким.

И резво набегая на гранит,

Синхронно волны мне танцуют диско.

Прибой, песок, зелёные сады,

Где руки пальм-атлантов держат небо.

Они стоят, надменны и горды,

И в то же время выглядят нелепо.

Царят тут безмятежность и покой.

И я... теперь в ладу с самим собой.

Навигатор

Яблочко волшебное, блюдце золотое...

Я пойду на поиски за своей мечтою.

Покажи мне, милое, Эйфелеву башню

Там, где ночь над городом день хранит вчерашний.

Передай спокойствие сакуры цветущей,

Колыбельную листвы в Беловежской пуще.

А дождливым вечером в лондонском тумане

Я сходил бы с кем-нибудь завтра на свиданье.

Искупался б в золоте гаснущей пустыни,

Полетал Гагариным в небе тёмно-синем,

Попетлял бы пару дней в амазонской чаще...

Может, выведет меня твой момент крутящий?

Яблоко по блюдечку катится неспешно.

А куда податься мне – всё орёл и решка.

Проколю во времени вход в любую точку

И построю до неё мостик самый прочный.

Окно

Оконная рама, простое стекло.

И небо дождём по нему потекло.

Здесь город снаружи большой и живой

Меня приглашает на встречу с тобой.

А там, за спиной – три стены в темноте,

Смешные пространства – не там... и не те,

Неверных решений бессмысленный хлам...

Здесь прошлое с будущим напополам

Меня разделили и время моё...

И «Выхода нет!» – кто-то в ухо поёт.

Сквозь капли виднеется завтра и мне

картины рисует в прозрачном окне.

Пария

Осенний день. На улице дождит.

Бродячая душа сырым листочком

Виляет между споров и обид.

И хочется на всём поставить точку.

Но дорог каждый шаг и каждый вдох,

Последняя локация всё ближе.

В соседнем переулке «бобик сдох».

Мне наплевать, мне самому бы выжить.

А город нажимает на курок,

Меня он понимает с полуслова.

Я жизнь свою пустил на самотёк,

И всё хреново.

Питерское

Питер. Сырость. Осень дышит.

Дождь стальной стучит по крыше.

Ветер воет громче-тише

в небе навесном.

Я иду по «недороге».

Хмуро смотрит город строгий.

Все печали и тревоги

прячу под зонтом.

Людям тусклый мир не нужен –

разноцветные их души,

и моя бежит по лужам

за своей мечтой.

Состояние, по ходу,

отражает непогоду,

и закаты, и восходы

в истине простой.

Радость, грусть, и то, и это...

Для чего зима и лето?

Правильного нет ответа,

так как за окном:

Город. Сырость. Осень дышит.

Дождь шальной стучит по крыше.

Чей-то шёпот еле слышен

в небе навесном.

Приезжее

С неба спустилось облако

грязным вороньим пером.

Дяденька тащит волоком

свой чемодан на перрон.

Поздно. Иду. Похоже, я

снова посеял ключи.

Мимо бегут прохожие –

новые москвичи.

Город, когда-то брошеный,

мне позволяет уйти.

Я уезжаю в прошлое.

Станция… поезд… пути…

* * *

Свою судьбу в кавычки заключив,

Я проживаю бесполезный миф.

А жизнь идёт по краешку листа,

Корявой строчкой к середине став.

Не в тех местах, не с теми и не та.

Фрегат

Морская полоса.

Меж кобальтовых вод

раскрасил паруса

оранжевый восход.

На солнечном пути

морского кирпича

покой не обрести –

валы в борта стучат.

Усерден был штурвал

и верно службу нёс.

А ветер обдувал

фрегата гордый нос.

Бросало солнце вниз

ликующий хрусталь.

Смеялся тёплый бриз

и уносился вдаль.

Жаль! Мятый холст морей

не сможет сохранить

ни ласковых огней,

ни тоненькую нить,

которую фрегат

за горизонт увёз.

И не вернуть назад

хрустальных тёплых слёз.