Из первых рук № 18 (222) от 21 июня 2012 года

А мне приспичило! В дни майских праздников, когда оказалось-обнаружилось «безумное количество свободного времени», решил привести в порядок свой архив. Десятки толстенных папок навалились на меня своим весом, прессовали, готовы были даже убить, если бы, невзначай, свалились бы на мою голову. Всё пришлось встряхнуть-перетряхуть и удалить «пыль веков».

Неожиданно, в одной из папок обнаружил фотографию участников юбилейного вечера литературного объединения «Кимберлит». (Уж какая есть – не обессудьте). В голове щелкнул счётчик времени, и я оказался в октябре 1978 года. Тогда, в далёкой (уже очень далёкой!) осени нашему «Кимберлиту» исполнилось 15 лет. Много это или мало? Смотря с чем это сравнивать. Если учесть, что лито было создано при городской газете «Мирнинский рабочий», в столице алмазного края, в городе, который недавно сам отметил свое 20-литие, то судите сами.

(Кстати, корифеи и знатоки русского языка (к которым я себя не отношу) могут воскликнуть: «Правильно писать “мирненский”!» Да кто бы спорил! Но первый номер вышел под таким заголовком. И когда спустя несколько лет редакция решила исправить эту оплошность, то возмущённые читатели потребовали вернуться к прежнему правописанию. Таким образом, слово «мирнинский» стало исключением.)

Но вернёмся к истории «Кимберлита». Возможно, она покажется весьма заурядной, а возможно, весьма интересной. Прежде всего, хочу отметить, что литературное объединение живёт при следующих обстоятельствах. Во-первых, его должен возглавлять безусловный лидер, замечательный творец, властелин дум. Во-вторых, необходима литературная площадка – ведь членам объединения позарез нужно публиковать свои работы. Отсутствие любого из этих факторов сводит на нет само существование лито. И счастлив тот, кому повезло найти подобное сообщество друзей и литераторов.

Да, а что означает это слово «кимберлит»? Кимберлит – это алмазосодержащая горная порода, которая названа по имени города Кимберли, что находится в Южной Африке, и где впервые обнаружили алмазные копи. Поэтому для лито (с чем оказались согласны все) придумали удачное название. Вспомните Маяковского:

 

Собирались каждую неделю, по пятницам, в 19 часов, в редакции газеты. Обычно приходило человек двадцать – «костяк», а вместе с ними: «случайные» поэты, музыканты, художники, да кто угодно! Бывали дни, когда не хватало стульев, и опоздавшие сидели на полу.

Я пришёл в лито осенью 1974 года, когда председателем был замечательный русский поэт Алексей Васильев. Он вёл собрание следующим образом. В начале – небольшая лекция-доклад по теории литературы, затем – разминка. Игры типа буриме, поэтические шарады и всякая всячина. Потом творцы читали свои работы (и стихи, и прозу), заранее подготовленные к этому событию. Для них это было страшным испытанием. Ведь их после читки чихвостили и в хвост, и в гриву. Например, венок сонетов могли запросто обозвать «веником». И это не самое худшее, что мог услышать пиит. Зато тексты, прошедшие жернова читки, рекомендовались к публикации в газете. В конце собрания мог выступить любой желающий. Его не обсуждали. Затем Алексей Васильев делал объявления.

Однако этот порядок не был каноном. Всё в любой момент могло перевернуться с ног на голову, возникали какие-то импровизации, и собрание вместо отведённых двух часов могло затянуться на неопределенное время.

Заканчивалась официальная часть собрания, наступала – неофициальная. Во многом она зависела от местожительства и семейного положения нашего собрата по перу. Апартаменты были самыми различными: и рабочий балок, и общежитие, и помещение «Худфонда», и даже номер-люкс местной гостиницы.

Собиралось человек 10–15 – самых «избранных и проверенных». Здесь тоже читали стихи, вели разговоры на разные темы… и пили водку и вино. Только, смешно сказать, на всю компанию покупалось обычно две бутылки водки и столько же вина. И этого количества спиртного хватало до самого утра. Потому что расходились мы с неофициального «Кимберлита» с первыми петухами.

Но вернёмся к юбилейному вечеру. Он состоялся в большом зале недавно построенного ДК «Металлург». В это трудно поверить, но в зале, вмещающем 800 человек, некоторые зрители сидели на принесённых из буфета стульях, а то и на полу. И выступление членов «Кимберлита» длилось четыре с половиной часа без перерыва! Когда в полночь мы вышли на улицу, то обнаружили перед собой множество стеклянных осколков, серебрившихся при свете луны. Потом выяснилось, что это разбушевавшаяся толпа, не сумевшая попасть на вечер, высадила двери.

Такое – не забывается.

К сожалению, сегодня лито «Кимберлит» из-за отсутствия лидера, фактически прекратило свою деятельность. Однако «Мирнинский рабочий» продолжает публикацию стихов местных поэтов. Мне известно шесть человек, бывших «кимберлитовцев», ставших членами Союза писателей России. Наверняка, за давностью лет, их стало значительно больше.

О каждом, кто есть на этом фото, можно рассказывать долго и очень долго. Хотя бы о некоторых. Начну с мужчин (да простят меня женщины). Первый слева – художник Владимир Беляков. Он оформлял заглавные страницы печатного издания «45-я параллель»*. Сейчас некоторые его иллюстрации мелькают на нашем сайте. Рядом с ним – потрясающаяся личность, профессионально разбирающаяся во всех областях искусства, строитель Владимир Ямпольский. Он упоминается в эссе об Александре Галиче «Блажени изгани правда ради». Пятый слева – человек в очках, очень похожий на меня. Восьмой слева – почётный гость, классик якутской литературы Иван Данилов. Десятым стоит поэт Алексей Васильев (смотри эссе «Куда уходят поэты»). Последним в мужском ряду находится поэт Евгений Шлионский. О нём можно прочитать в эссе «Мир держится на общении…»

Женщины. Первая слева – Мэри Михайловна Софианиди. В Мирном живёт с 1963 (!) года. В настоящее время возглавляет районное отделение СП России в республике Саха (Якутия). А вот в центре сидит, скрестив ноги, хрупкая женщина – поэт Галина Прохорова. Вот о ней мне и хочется рассказать подробнее.

Гали Хасановна Прохорова имела татарские корни. К сожалению, многие фрагменты её биографии оказались для меня за кадром. Откуда родом? Родители? Почему, по какой причине оказалась на Севере? А ведь она там прожила почти тридцать лет! Вот как на подобный поворот судьбы отвечает поэт Алексей Васильев.

 

 

Хасановна (так к ней обращались многие «кимберлитовцы»), возможно, сама бы рассказала мне об этом, возможно, как-то и рассказывала, но в круговороте встреченных судеб, в мельтешении массы историй, связанных с различными событиями, которые пришлось услышать, причина, забросившая её на Север, почему-то не улеглась в моей памяти. Единственное, что мне было известно: у неё есть взрослый сын Владимир, который жил отдельно от матери.

И ещё мы знали, что Хасановна работала инженером-теплотехником в институте «НИИЯкутАлмаз». Она проектировала сооружение теплотрасс, дома с утеплёнными полами, занималась энергосберегающими технологиями.

А жила Галина в «Бухенвальде». Так местный люд окрестил несколько общежитий, построенных в центре города специально для ИТР и сотрудников института. Это были двухэтажные брусчатые дома, внутри и снаружи обрамлённые штукатуркой. Однако, благодаря резко континентальному климату, в котором приходится жить мирнинцам, штукатурка начала осыпаться со всех сторон. Поэтому у этих сооружений для жилья был тот еще видок. И, конечно, коридорная система планировки. Комнаты – стандарт. Площадь – девять квадратов, удобства – одни на всех. Прямо по Высоцкому: «Квартира коммунальная, система коридорная – на 38 комнат всего одна уборная».

И вот в таких условиях у Хасановны часто проходили неофициальные собрания «кимберлитовцев». В комнату набивалось человек 10–12, некоторые сидели на коленях друг у друга, а кто-то и вовсе стоял. И все курили! Из открытой маленькой форточки валил дым, словно из трубы, но всё равно было душно. Зато – душевно! А большая хрустальная пепельница была отдана хозяйкой комнаты своему любимому коту Мазурику, который утолял из неё свой голод. Пепел приходилось стряхивать в сувенирные тарелочки, раковины, какие-то финтифлюшки, привезённые Хасановной из различных экзотических мест, где она успевала побывать за период длительных летних отпусков.

Приблизительно в такой обстановке проходило собрание у Хасановны. Продолжалось чтение стихов. И не обязательно своих. Смех, шутки, приколы, разговоры ни о чём и о политике, обсуждение последних публикаций в «толстых» журналах, осмысливание новостей, переданных «вражьими голосами», и, конечно, гитара. Пели песни всех известных бардов нашего поколения. И пили.

Атмосфера в комнате была наэлектролизована какой-то неудержимой энергией счастья, мечтой о будущем, радостью бытия. Всё второстепенное и личное уходило на второй план. Это было токование свободных людей, сбросивших с себя груз предрассудков, способных говорить всё, о чём хочешь, не обращая внимания на стукачей (а они были!), на официальную пропаганду, на лозунги, на весь тот официоз, который туманил головы гражданам «Союза нерушимых республик свободных».

Одним из условий приёма у Хасановны – было условие соблюдения тишины. Главное – «Не галдеть!» Если начинался недопустимый шум, то Галина начинала властно выпроваживать гостей. Ведь акустика в общежитии была изумительной. За чем ей были нужны лишние разборки с соседями?

Иногда в наших разговорах наступала пауза, и все замолкали, обдумывая услышанное. И в этот момент отчётливо начинала проявляться ночная жизнь общежития. Где-то ругались между собой мужчина и женщина; где-то громко хлопнула дверь; кто-то нетвёрдой шаркающей походкой прошлёпал по коридору; заплакал ребёнок; ритмично заскрипела чья-то кровать…

Почему часто собирались у Хасановны? Дело даже не в том, что она жила в десяти минутах ходьбы от редакции газеты, а в личности самой хозяйки комнатушки-конуры, в её шарме. Хрупкая стройная женщина, невысокого роста, она, словно одинокий огонь свечи, притягивала к себе души заблудившихся в своих проблемах «кимберлитовцев». К ней можно было обратиться с любым вопросом, и она часто подсказывала правильный путь выхода из тупика. Или, по крайней мере, могла просто выслушать человека и посочувствовать ему. А это дорогого стоит! Как нам сегодня не хватает тепла человеческих отношений, того, с кем можно отвести душу. И неважно – мужчина это или женщина. Счастлив тот, кому на жизненном пути встретился такой человек.

…В последний раз мы встретились по поводу моего приезда в Мирный. Я был командирован газетой «Воздушный транспорт» с заданием написать статью о местном авиаотряде. Однако, как мне казалось, моя командировка могла оказаться на грани срыва. Ведь если бы я решил посетить всех знакомых, то, зная северное гостеприимство, вряд ли в таком случае мне удалось собрать материал для газеты.

Поэтому я до сих пор благодарен всем своим друзьям, устроившим для меня такой радушный приём. Существовала ещё одна причина, из-за которой обязательно нам надо было всем встретиться. Север – это наркотик. Он затягивает и не отпускает. Особенно тех, кто уже прожил там несколько лет. Да, люди уезжают на материк, а потом, спустя какое-то время, вновь возвращаются на прежние места. Когда я покидал Север, то со мной поспорил один «кимберлитовец» (я не буду называть его имя), что я возвращусь – не пройдёт и десяти лет. На ящик коньяка, между прочим, спорили. К сожалению, я выиграл это спор. Но что нам вдвоём делать с ящиком?

Мы собрались в трехкомнатной благоустроенной квартире. Пришли почти все, кто есть на этой фотографии. На дворе стоял октябрь 1991 года.

Хасановна была неотразима. И не только необычный наряд был замечен всеми сидящими за столом, а, в первую очередь, новые стихи, которые она читала как всегда нараспев, маленьким кулачком отбивая на столе их ритм.

Сочные, яркие, запоминающиеся они цепляли за душу. Хотелось слушать поэта ещё и ещё. У Хасановны в тот вечер получился как бы небольшой сольный концерт. А ведь рядом с ней сидели другие, не менее замечательные поэты. И каждому хотелось прочитать своё… Разошлись, как обычно, под утро.

Перед уходом, хозяйка квартиры мне сообщила, что три недели назад они также собирались у нее, почти в том же составе, но по другому поводу. Их гостем оказался известный журналист и писатель Тимур Гайдар, посетивший Мирный. Она попросила передать ему привет. Я пообещал выполнить её просьбу, смутно себе представляя как это сделать.

И вот спустя неделю, после возвращения из командировки, получаю задание от главного редактора ежемесячника «45-я параллель» Сергея Сутулова (тогда ещё не Катеринича) связаться с корреспондентом «Комсомольской правды» Ольгой Кучкиной, которая подготовила для нас материал «Три Гайдара». Однако, по причине своей болезни, она не могла завизировать свою статью.

Так я оказался в квартире Тимура Гайдара, что находится недалеко от метро «Аэропорт». Когда маститый писатель поставил автограф под статьёй, я передал ему привет из Мирного. Тот сразу же оживился, начал вспоминать встречу с «кимберлитовцами», назвал по памяти имена некоторых поэтов. В том числе упомянул и Хасановну, назвав её яркой и одарённой личностью.

Продолжая разбирать архив, я обнаружил московский телефон Хасановны! Как? Почему я не сделал этого раньше?! Звоню, готовый к разным неожиданностям. И они, к сожалению оправдались. Оказывается Хасановна ушла на встречу с Творцом в сентябре 2005 года. Из короткого разговора с её родственниками, по интонациям их голосов, паузам, подборе слов мне стало понятно, что в конце жизни Хасановна оказалась очень одиноким человеком, выброшенным на её обочину, никем не понятая, но продолжавшая жить по северным канонам. Возможно, злоупотребляла, возможно, и нет. И для меня ещё чётче прорисовалась мысль: первой умирает душа, остальное – вторично. Самое обидное, что Хасановна жила в тридцати минутах ходьбы от моего дома…

В архиве нашлась и небольшая подборка стихов Галины Прохоровой, которую и предлагаю вниманию читателям альманаха-45. Этот цикл, кстати, называется, «Обожаю сражения».