Микола
Винграновский

* * *

Бездонна ночь, сверчок над головою,

Из темноты – лишь шёпот камыша

Восходит. И восходит надо мною

И Бог, и ты, безмолвье и душа.

Здесь Чичиклии-реченьки причастье,

Узёхонькой, как счастие вдовы…

Бог, и ты, и я – всё просит счастья,

Всё просит счастья, как вода – воды.

Перевод Евгения Пугачёва

* * *

В ночи, средь ночи кто-то тихо

Подкрался к Слову моему.

И вперил взор, наставил дыхо.

И понял я: так дышит лихо,

Так зло приходит – тать во тьму.

Пришёл и стал. И никуда мне

Не спрятаться от колких глаз,

Как не закрыть от мрака ставни,

Не затеряться в светлом давнем.

Наедине мы – пробил Час.

Пришёл и стал. И я означил

Во взгляде алчущем сухом:

Никто не любит и не плачет,

И не бежит никто, не скачет,

Успокоение – во всём.

Всем одинаково: и сущим,

И тем, что были, что грядут.

Забвенья зыбь – морям и пущам,

Словам безмолвным и зовущим …

Ни слава, ни позор не ждут!

Но я сказал: что хочешь, Время,

То у меня и заберёшь –

И юности златое стремя,

И жизни дорогое бремя,

Лишь Слова моего не трожь!

Не отнимай его, малого,

Не бей, не жги огнём своим.

Пребудет песен с ним премного,

Ведь перед ним ещё дорога,

И мы ещё не жили с ним!

Ещё нам всё с ним – предрассветно:

И первослёзы первых снов,

И первый снег среди снегов,

И первый берег берегов,

И та любовь, что дарит свет нам!

И зоркий в пору зноя ливень,

И аромат цветущих лип,

И камень тёплый у залива,

И сладкий сон осиный в сливе,

И в сумерках совиный всхлип.

Ещё нам всё с ним – лишь тревога.

Ещё нам всё с ним не сбылось,

Ещё нам всё на радость долго.

Ещё с ним всё – как перед Богом

Скажу тебе – не обошлось!

О Время, всё ты обнимаешь.

И в непреложности своей

Из чаши Слова надпиваешь

И Слово нам не возвращаешь…

Моё ж – живое – пожалей!..

Я знаю, ты в своей стремнине

Молящим спуску не даёшь.

И ни державе, ни дружине…

Там стар и млад утонет, сгинет! –

Бессмертно сеешь, смертно жнёшь.

С неумолимыми очами

Идёшь сквозь вечность и сквозь миг.

И мгла змеится за плечами,

А впереди тартара пламя –

Всепожирающий твой лик!

Что сладостно, а что солёно

Тебе без разницы – сожрёшь!

А здесь – промолвлено шелково,

Животворяще в духе Слово –

Ты Слова нашего не трожь!

В том слове семена надежды.

То слово через ад и прах

Чрез пыль веков, в огне, в слезах

Пробилось, воссияв из бездны,

Сгорает на моих устах!..

В ночи, средь ночи, кто-то тихо

Подкрался к Слову, стал в анфас

И вперил взор, наставил дыхо.

И понял я: так дышит лихо.

Так зло приходит… – Пробил Час…

1985-1986

Киев – Нью-Йорк

* * *

Встал я, – птичий гул, –

Пела лебедью округа, –

Гнулось лето, ветер дул

Зелёным мягким лугом.

Встал я, – первый снег, –

Смеялись кони невысоко, –

Глядел, ликуя, нежный свет

Лошажьим мягким оком.

Встал я, – птицеснег, –

Кружило холода кружило,

За речку лето уходило, –

Зелёный рвался след.

Странно на песке

Неслышные лежали тени, –

Прозрачных вышивок деревья

Цвели в тревожном сне.

Вновь под горой ткалась

Волной волна речная, –

И мягко зелень мая

Вновь обнимала нас.

Перевод Аркадия Штыпеля

* * *

Корзина перцу да полпуда брынзы,

Да серый дождик пляшет в чугуне.

С тобою жить здесь до скончанья жизни,

С тобою здесь и помереть бы мне.

Ну что ж, отварим в чугуне картошку,

Нашкварим сала, луку напечём,

Вздремнёт вода, на зыбкую дорожку

Звезда шагнёт – и мы свой шаг шагнём.

И станем жить – с улыбкой, без улыбки,

С нетопырём, мелькающим в окне.

Качать своих детей в скрипучей зыбке,

Варить им серый дождик в чугуне.

* * *

Минуло. И уже не нужно.

Оно минуло, не болит.

Над белым полем – небо вьюжное,

В гнезде сорочьем снег сидит.

И тихо... И белеют дива,

На руку руку ночь кладёт.

А тень трепещуще пуглива –

Кто там идёт, кто там идёт...

Минуло... Лик любимый – мимо...

Губ полуночных знойный пыл,

Та купина неопалимая –

Забыл уже, давно забыл!

Над белым полем небо вьюжное,

На руку руку ночь кладёт...

Оно минуло – так и нужно...

Что – счастье? –

Лихорадка сладкая:

Когда на сердце нападёт –

Уже не скоро отойдёт...

* * *

Мчатся кони тоски –

ударяют в виски.

Август... Кони всё ближе...

Миг – и сердце пронижут...

Ударили в поле, захмелели от боли,

Захмелели от боли, наржалися вволю,

Вот такие-то кони –

слёзы в ладони.

* * *

На медном небе вечер зачернил.

Беззвучно в ночь летели крохи птицы.

Гора смотрела сверху в бездномир,

И зыбался челнок у брега до челницы.

Безмерный числобог прикидывал в уме

И дланью мерил небо у дороги.

Моря будились солнцем на заре,

И море каждое светилось по тревоге.

Прозрачный холод гор не покидал,

В долинах возлежал на локтях сумрак –

И в первый мир уже пришла среда,

А ко второму миру приближался вторник.

Перевод Владимира Сермана

* * *

Над Черновцами – вороньё,

И голуби... И над судьбой,

Как счастие поэта, плачет

Взгляд Михаила голубой.

И смех, и шёпот, сердцу милый,

Как птичья тень, как тень небес!

Под небом встречи и разлуки

Карпатских вин потайных руки

Нам закачали даль чудес.

И час качается, и годы,

И день, и ночь, и счастье – горе –

Уж не качаемся ль и мы?

В зрачках – просторы бездорожные,

Как мир у птицы под крылом,

И утка дикая, сторожкая –

Нога гуцулки под столом.

* * *

Не тронь меня. Я… одиночу.

Себя с ладони сам кормлю.

Душа лечения не хочет,

пусть гибнет – я её мертвлю…

Переживу. Перегорю я.

Отвою волком. Пропаду.

Взамен – ничто! Перегорюю –

я с равнодушием в ладу.

Одно хочу – старей быстрее!

Увянь и статью, и лицом –

пусть одинокостью сереет

пастель седая за окном…

Остынь, померкни, стань рабою.

Болтай без меры, суетись!

Плебейкой слейся с голытьбою –

…слезами только не струись.

Не …чувствовалось. Не …дрожало.

Не …золотило. Не …звало.

Не …трепетало. Не …взлетало.

Не... Господи!.. И – не могло!..

Как день вчерашний, всё проходит

сошедшим снегом, пустяком…

…Лишь вечно зори сумасбродят

над цветнебесным васильком.

Перевод Миры Кузнецовой

* * *

Небесным сиянием лес мой пророс,

Слияние с небом любви моей любо.

Я лес насадил из дубов и берёз,

В сиянье небес из берёзы и дуба.

В сиянии моря я высеял сны,

В сиянии моря, на сини безбрежной,

Я высеял сны из любви и весны

В сиянье весеннем любви нашей нежной.

Леса зашумят, и листвы изумруд

Твой образ проявит и в небе, и в море,

Небесная синь и сияние моря,

Тебя мне явив, изумлённо замрут.

Дубовый мой посох продлит нам года.

Ты возле. От стеблей и птиц нет отбоя.

И небо над нами всё полно тобою.

Ты небо и море… Дорога тверда…

Перевод Валерии Богуславской

* * *

Неспешно речка тихая течёт,

Речушка узкая – что малая ладошка,

Днепра послушливая маленькая дочка,

Дочурка синяя без имени ещё.

Она течёт по грядкам мимо яблонь,

И дом наш вкусным пахнет ей борщом.

Цветёт над нею небо неоглядно

Медлительными тучками с дождём.

Речушка для меня струится и для клёна.

Её я вижу, даже если сплю.

Речушку эту я среди ботвы зелёной,

Как ласку мамы и как мёд, люблю.

Первая колыбельная

Спи, моё притихшее дитя,

Кареглазая моя тревога.

В тёплых снах касаются тебя

И звезда, и поле, и дорога.

Спи до света, веточка моя,

В моём сердце так светло и тихо.

За окном под жалобу ручья

Об руку со счастьем ходит лихо.

Спи себе тихонько до утра.

Тени спят, и ветер, и калина.

Пусть тебе под синий плеск Днепра

Лунная приснится Украина.

Ведь с тобою связаны вовек

Боль её, и счастье, и невзгода...

Люли, маленький мой человек...

Сон упал звездою с небосвода...

Перевод Л. Смирнова

* * *

Пойдёмте в сад. Я покажу вам сад,

Где на коленях яблони спит ветер,

А сгорбленный Чумацкий небоскат

В глаза цветов душистых тихо светит.

Я покажу вам сливы на сучках,

Сорвавшиеся с веток этой ночью.

Зажала груша в жёлтых кулачках

Из солнца извлечённые желточки.

Спит во поле заря под колоском,

Прислушиваясь к думе колосковой.

И тишина усталым языком

Всё шепчет сказку: «Прилетели кони...»

И кажаны... Их беспокойный ряд

Запутался в косе осенней ночи...

Пойдёмте в сад. Я покажу вам сад.

Его прозрений покажу вам очи.

Перевод Н. Котенко

* * *

Прощалось лето. Лист тускнел,

И лев лежал под клёном.

На нас обоих он глядел

Немного удивлённо.

В глазах у пумы две слезы –

Последний отблеск драмы.

Те две слезы, как две грозы,

У пумы, как у мамы.

И что-то ткали паучки

На жёлтом – белым цветом,

И дверь на синие крючки

Закрыть спешило лето.

Прощальный луч ещё дрожал

В очах муарных пумы,

И, прячась в лапы, лев рыдал,

Под шорох шин угрюмый.

Перевод Светланы Соложенкиной

* * *

Сгорают очи слов, у слов сгорают веки.

Но есть слова – рвут равнодушный рот.

То наше слово. Жить ему вовеки.

Народ всевечен. Слово – наш народ.

Перевод Виталия Крикуненко

* * *

Я бы спрятал тебя за коня иль могилу,

Да могиле, коню где укрыться самим?

Я бы спрятал тебя за Днепровскую спину,

Да Днепру самому где найти добрых спин?

Я бы спрятал тебя – за кого лишь? – не знаю.

Может, сердцем прикрою, обернусь им к беде?

Я бы спрятал тебя рядом с Богом средь Рая.

Только небу и Богу – им-то спрятаться где?

Перевод Виталия Крикуненко

* * *

Я с тобоиньки – не боись! –

Тучи меряют голубое,

Свет зари над водой повис –

Я с тобоиньки, я с тобою.

Пусть про дождь говорит зерно,

Про пылинку воды на веке,

Про полынных дорог рядно –

Путь домой, он один навеки.

Путь домой, он один на всех –

И полынь, и слеза, и детство.

Там горит ежевичный снег,

И мороз распускает цвет свой.

Я с тобой – за весь белый свет,

А как нет – за одно голубое...

На семь бед, на один ответ

Я с тобоиньки, я с тобою.