Николай
Архангельский

* * *

безвольно лечь на спину

бьётся сердце всей спиной

большое окаянное

и зрение зверьком

на потолке

день повесть прожитая жизнь

сошли на нет и серый океан в глазах

качает человека-лодку в квадрате комнаты

и неуютно

небо-ветер

* * *

белые одуванчики

девушка собирала в поле

уронила белый сок на белое платье

стали пятна заметные вечные

химчистка трудная

стало платье потерянной вещью

а девушка стала

снежной королевой

блондинкой не любящей цветы

баба яга и старуха с клюкой

варят зелье из белых цветов

жалеют снежную королеву

вспоминают свои

белые платья

их лики светлеют

Городская зарисовка

Ты загляни за угол дома,

В лубочный треснутый ампир,

Над пьяным глазом гастронома

Там красота спасает мир.

А мир отчаялся в надежде

На лепоту её лепнин,

Он доверяется, как прежде,

Неугомонности витрин.

И пешеходы неотложно

Несут в авоськах чёрный хлеб,

И их на акцию истошно

Зовёт районный ширпотреб.

И только старый друг прилежный,

Трамвай под номером шестым,

Звонит, въезжая на манежный,

Звонком приветственным своим.

24.03.2019

* * *

грозы мешают радиоприёму

городов ушедших под воду

преломлённый глубиной

свет утонувших звёзд

почти не виден

поёт пластинка багрового патефона

с шипящей иглой

плоский мир под капельницей бога

в начале творения почти знал

дни сочтены

и в музее висит циферблат

с истекшим временем

* * *

Памяти Людмилы Вязмитиновой

жизнь

стихотворение

не в размер

с трудной рифмовкой

неправда будто человек с собой ничего не уносит

удивлённые глаза увидевшие

лица друзей

облако в озере

не смогли забыть

в мире где свет заканчивается концом света

и темнота заканчивается возвращением его

и музыка бывает беспощадна

и вещи падают вниз

согласно подлым законам природы

но остаются

лица друзей

облако в озере

сказанные слова

обида которая стала прощением

неправда будто человек ничего с собой не уносит

* * *

здесь пролетала птица

высотная

задев инверсионный след

серебряные перья опускались

в оливковые рощи подмосковья

бросая небо вниз в длину

мгновение назад сто лет назад

рождались новые большие самолёты

и птицы из серебряных яиц

как радуги из двадцати цветов

и струи перьев по-прежнему

бросали небо

вниз

Игра

Воздух улицы полощется бельём

детскими голосами выкрикивает

– Штандр!

Мячик летит звоном в зенит

тела не знакомые с силой тяжести

разбегаются в стороны света

застывая причудами мадам Тюссо

царицы восковых душ

птицы в соломенных волосах

смех на неспелых губах

далеко

давно

Мячик не долетит

в мягком воздухе догорит

– Штандр!

замри

* * *

как жаль

больше невыгодно

выпускать людей

с большим ресурсом

человечности

невозможно

купить запчасти

невыполним ремонт

только замена

разводит руками время

некем

* * *

когда дом умирает

в нём останавливаются часы

оставляя после себя блёстки стрелок

дом говорит

он больше не может

быть

забирает с собой твоё сердце автограф

провода проносят мимо другие жизни

другие птицы и самолёты

разворачиваются

садятся против ветра

луна наполняет

другую

ночь

* * *

люди имеющие собак

по-другому смотрят

живут на другой лад

могут разговаривать с ними на мы

быть похожими на фото

позволять влажным носам

мягко тыкаться в коленки

грустным пуговицам-глазам быть в ответе

за тех кого они приручили

они могут позволять выгуливать себя

берегом реки где мысли лёгкие вечные

общие

человечьи и собачьи

Малым сим

как дела сегодня у бога

а у бога и смерти нет

и до тёсаного порога

мне орешник несёт привет

а дитя воды водомерка –

это тоже его дела –

иноверка и баядерка

заболела и умерла

и на очень большой планете

оказалось что никого

никого кто хотя б приметил

баловство её озорство

и теперь останется ль пусто

водомеркино то жильё

не об этом танцует грустно

водомер

про своё

своё

29.07.2019

Оптимистическое

Дана в глазах печаль и синева разлуки,

Чтоб взгляд скорее снова, снова встретил взгляд.

Дана вода с небес, чтобы раскинуть руки

И, позабыв про всё, смеяться невпопад.

Да будет всё легко, что доставалось трудно.

Огонь, земля, эфир, и воздух, и вода.

Да будет время ждать таинственно и чудно,

Чтобы забыть слова – «нельзя» и «никогда».

Чтоб ветер в быстроте и тишина в покое,

И мой сурок со мной – бессменно, верно, здесь.

И эти на воде, кувшинковые двое –

Затем, что они есть.

Затем, что они есть.

14.08.2019

осенью и весной

осенью и весной моют окна

ритуальное действие без которого

времена года

только рубрика в реестре недвижимости природы

и отменены

как феномены духа

вздох распахнутых окон

изменяет оттенки лиц суматошных чудных

в косинусах угла паденья света

над неуютом земной тверди

осенью и весной обостряется зрение домов

осенью и весной моют окна

* * *

От берега уносит ветром океан,

Его ракушечный и терпкий запах,

И доблестно в упругих нежных лапах

Скрывает гордость чайка моноплан.

В пожизненном плену у крыльев кливеров,

Она лавирует на галсе-оверштаге,

Она кричит, что воздух полон влаги,

Что след кефали просит неводов.

Что близки сумерки, когда, ничком креня

Хромую тень от колыбели шаткой,

В рыбачьем доме зачадит лампадка.

И это будет окончаньем дня.

27.08.2019

* * *

Отдохнуть под парами, как поле,

Чтоб на нём ничего не росло,

Или лодкой, уплывшей на волю,

Потерявшей неловко весло,

Или стёртым бойком пистолета,

Вдруг внезапно понявшим про боль….

А никто не припомнит то лето,

Колокольчиковую триоль?

Что по небу летела и пела,

Словно гений полёта, Шагал,

А у речки, известное дело,

Был причастен всему краснотал…

Всё, что было раёшным застольем,

Всё, что не было больше потом…

Только трель предвечернего поля.

С длинной тенью, откосным дымком.

01.10.2019

Пафосное

нет великого русского моря

есть высокое русское небо

есть распевное русское горе

в колыбели бескрайнего снега

есть под дугами коромысла

по обоим плечам урала

свет россия таинство смысла

что по слёзонке добывала

есть россия покорней глины

на кругу гончарного стана

есть россия полна брюшинной

бурой крови окрест жакана

есть россия великого счастья

от причастья вином и хлебом

и высокого самовластья

через боль уходить в небо

08.09.2019

* * *

Пространство межзвёздное тесно

Над длительной гулкостью стен,

Природа лукаво прелестна

Сознанию, взятому в плен,

Вверяет ему по секрету

Свой дивный наивный обман,

И взгляд её фиолетов,

И в нём фиолетов метан.

И призрачно фиолетов

Висячий верёвочный мост

Из сумерек уличных светов

В вангоговский боулинг звёзд,

В котором стихание смысла,

В котором смыканье нирван,

В котором несчётные числа

Качают корабль марсиан.

05.10.2019

* * *

Снаружи холодно и серо,

Внутри не прибрано, тепло.

А на столе стоит бухло,

И тень бежит от шифоньера.

И мне с певучей половицей

Ночь ночевать и день дневать.

И жизнь живую проживать,

И ленью ленною лениться.

И, пригасив пятно огня,

Всё думать: точно иль не точно

То, что при мне бывает очно –

Бывает ли и без меня?

И почему отцвёл шафран,

И от кого тепло и пища,

И лары

этого жилища…

И что здесь делаю я сам?

29.07.2019

* * *

сны космический автостоп

по вселенной населённой мирами

повторения меня

аромат их плотной реальности тает

в резком запахе глупого дня

где два неба надо мной удушья

и слова в обтяжку

и трудно дружить с камнем придорожным

от которого ни добра ни зла

словно я ему безразличен

поселиться во сне

но небо его пещера с нарисованными

облаками освещёнными дуговой лампой

никогда не уходит в синеву

Сороконожка

Стареющий Фред Астэр

когда отказали его верные ноги

научил степу сороконожку, живущую

в костюмерной его телетеатра «Longmeadow»

Она стала отрадой

его белых дней

А вскоре умерла

не очень долгая жизнь

у сороконожек

Реквизиторы и механики сцены

помнят

биографы знают

не пишут

* * *

среди ухоженных помоек

цветёт москва

распятая в столетьях

снотворный воздух оживает в верлибрах джазовых утопий

с небес летят куски удачи и обломки горя

и ситцевые разговоры женщин на перекрёстках серебрятся

под бред кварталов десяти эпох

среди домов посмевших быть доселе зримыми

их зашнурованные ушные раковины

не слышат обновлений

каталогов века

великий смысл должен поглотить

сверхгород

древний нитроглицерин

* * *

сторож садов уехал

на тёплую родину

все кормили его собаку

потом говорили будто её отдали

оказалось усыпили

добрая была

собака

на её небесах её сердце

тем не менее пепел пригоден в земледелии

удобрения вносятся под различные виды культур

это важно

только тогда

гражданское неповиновение крови

не вписывается в гравитацию формулы

нейросекунды в сосудах головного мозга

звенят реками моей

не чужой речи

высоким хором голосов

и жарким стыдом малодушия

змей ветра от двух сторон света

останавливается в поле и можно слышать

как не шумит за лесом

отменённая электричка

Хрущёвские пятиэтажки

На город падает туман,

Небрежно приближая вечер,

И грусть облагозвучить нечем,

Струящуюся по домам.

Без шума доживают век

Хрущёвские пятиэтажки,

Дыханье их темно и тяжко,

Как тяжек предвесенний снег.

В них были ссоры и покой,

В них было тесно и безумно,

В них было весело и шумно,

И жизнь несла речной волной…

Их обитателей черёд,

Ступая глухо и неслышно,

Уходит к горизонтам вышним,

Да будет лёгким их уход.

Через небесное стекло

Непостижимые, чужие,

Их лица смотрят молодые,

Тревожно, звёздно и светло.

Их восковые имена

Становятся священным звуком,

И неподвластна шумным буквам

Их тающая тишина.

И будет память вам легка,

Заснеженные черепашки,

Хрущёвские пятиэтажки,

Дворцы советского райка.

11.02.2014

* * *

яблоня спящая в январе

бабочка спящая в янтаре

жизнь очень маленькая сама

так велика из окна

ума

вечное в вечности эмпирей

и быстротечное у людей

время боится своих пирамид

снится себе

от себя бежит

сквозь глинозёмы корнями лес

дерево жизни растёт с небес

это такая физика сна

не из бумаги

не изо льна

не из фрактуры и кож томов

не из фигуры кубов шаров

а из безвременья

где рождена

слов и молчания

глубина

24.04.2019