Диалоги о...

Часть девятая

 

Часть первая в №21 (441)

Часть вторая в №22 (442)

Часть третья в №23 (443)

Часть четвёртая в №24 (444)

Часть пятая в №28 (448)

Часть шестая в №30 (450)

Часть седьмая в №31 (451)

Часть восьмая в №32 (452)

 

Жасминовый озон

 

…Я лежала и гладила её волосы. Утро выдалось ненастным, глухо вздрагивал от капель оконный отлив, тёмное облако, истощившись, выдавливало последние мелкие капли. Но на смену ему шло новое – ещё темнее. Тучи низко встречали тусклое солнце, резкий, острый ветер гнал их на восток и, казалось, совершенно вдавливал в горизонт. Конца им не было, покуда хватало взгляда. Я смотрела на улицу, и мне было хорошо. Необыкновенно. Непогода отягощает мятежных – думала я, – тех, чьей душе не найти покоя в этот час. Непогода проникает внутрь глубже любого затяжного дождя, сковывает сыростью, вызывая дрожь, увлекая и без того бешеное сердце вглубь своей стихийной сути. И человек становится каплей – прозрачной, одинокой, бестелесной…

Совсем иначе – когда рядом живёт любовь. Пускай спит, как отдыхает перелётная птица на своём долгом пути – только спит вот так – на сиреневой простыни, под аккомпанемент небесной дроби, в ста годах от любой, даже выдуманной смерти, – просто потому, что я хочу так думать.

Мне повезло быть счастливой. Эти несколько десятков часов, когда внешний мир закрывался на щеколду – отгораживаясь, как бы не мешая своей огромной сутью маленькой щепоти моего трепета и умиротворённости. Я лежала и гладила её волосы…

 

_________

– Знаешь, – М. сделала короткий глоток горячего имбирного чая, – я тогда думала, что схожу с ума. Он казался мне нереальным.

 

Я смотрела не неё, на влажные чёрные как дёготь волосы, на тонкие руки в вечных царапинах от Мишиковских когтей и думала: «Это не ты, это я схожу с ума».

 

– Мы познакомились поздним летом, – продолжала М., – тогда я приехала в его город по каким-то важным делам. В тот момент они и правда казались важными. Времени я не замечала. Часы на берегах Енисея бежали как секунды. Через два дня пора было возвращаться в Москву. И тут появился Он…

 

М. была, помимо прочего, непревзойдённой рассказчицей. Когда она говорила, обычно смотрела в одну точку, изредка поправляя волосы или почёсывая лоб. Эта её манера напоминала сдачу экзамена по сложному предмету. Но излагала она прекрасно. Её густой, глубокий голос погружал меня в транс, я не могла наслушаться и наглядеться на эту хрупкую, но такую сильную женщину...

 

– Знаешь, вот бывает любовь-нежность, а бывает – любовь-безумие. С Ним, определённо, был второй случай – когда ничто не может помешать или хотя бы затормозить. И неважно, что происходит вокруг. Любовь с первого взгляда. Да, такое бывает. – Она грустно улыбнулась и поставила чашку на пол; мы любили болтать, сидя на грубом колючем ковре – Сейчас я думаю, что в тот момент я ничего не контролировала, хотя мне-то казалось, что владею и собой и ситуацией.

 

– И что произошло? – спросила я, хотя, конечно, догадывалась.

 

Мы с М. периодически болтали о прошлом, но её рассказы, как правило, были отрывочными. Она казалась сложным паззлом, и мне были видны лишь некоторые детали, которые в свою очередь не могли стыковаться между собой, поскольку были здорово разнесены во времени. О том, что в её жизни был любимый человек, я знала. Но понятия не имела, ни как всё началось, ни как закончилось.

 

– Не буду подробно описывать те два дня, просто, поверь мне на слово, это было лучшее, что со мной происходило в жизни. Мне казалось, что Он тоже абсолютно счастлив, – М. перевела взгляд, но казалось, меня она не видит. – Я ведь тогда могла просто выбрать другой рейс, на несколько дней позже, в конце концов, взять отпуск и задержаться дольше – на пару недель, даже на месяц. Но мы решили – лучше будет, чтобы я улетела. Чтобы быстро закончила все дела и вернулась к Нему. Уже насовсем. Просто я не представляла себе жизни без Него, никак. Понимаешь?

В глазах М. стояли слёзы. Понимаю или нет – я не знала. Я прикипела к этому человеку, вросла в неё всем существом. Однако, всё случилось не так внезапно. Не за два дня. Мне было сложно понять бездну её мгновенной любви, но я не могла не верить.

– Что случилось? Почему ты не вернулась?

Мне пришлось быстро пожалеть о своём вопросе. В глазах М. мелькнула такая боль, которую я не видела никогда и ни у кого.

 

– Вернулась... Я смогла утрясти все дела на работе как раз за две недели. Решила вопрос с квартирой. Буквально за считанные дни до вылета он перестал выходить на связь. У меня не было номеров его друзей, я находилась в абсолютном вакууме и естественно – решила лететь. Я была готова ко всему: пусть он скажет что передумал, что не готов. Пусть скажет, что не любит меня, что я ему не нужна. Но только глядя в глаза, не прячась вот так… Я ехала к нему домой и накручивала себя. Ужасно злилась, просто ужасно.

 

М. замолчала. Я смотрела на неё, боясь задавать вопросы. Я видела, какие страдания ей причиняет рассказ, и уже не хотела продолжения.

 

– Я приехала – дверь в квартиру была открыта, ходили какие-то люди, носили какие-то вещи. Абсолютно не понимая, что происходит, я зашла внутрь. Мне показалось, что там стоит Он, но какой-то странный, постаревший. Но это был его старший брат, о котором я слышала. Познакомиться за те два дня мы, конечно, не успели. Я обозналась. – М. снова заплакала. – Извини, не буду вдаваться в подробности. Не могу. До сих пор не знаю, что произошло. Никто не знает. Пока меня не было – он спрыгнул с моста. Почему я не осталась с ним? Зачем улетела? Тогда решить вопрос с работой казалось невероятно важным, а теперь не могу перестать думать о том, что бы было, если бы я настояла на своём и осталась с Ним.

 

Я молчала. Понимала, что глупо, но ужасно злилась на этого человека, своей слабостью причинившего М. страшную боль. Конечно, я не знала, что там случилось, и почему он так поступил. Но не злиться я не могла.

 

– Потом мне было плохо. Очень плохо. Если честно, я смутно помню, как вернулась в Москву, как пыталась вернуться к привычной жизни – заново запустить то, что старательно завершала две последних недели. Потом как-то смогла «отпустить». Хотя, знаешь, мне до сих пор кажется, что не до конца. И Он мне снится. Хоть и редко.

 

Чашка с остывшим чаем уже давно стояла в стороне. М. положила голову мне на колени и смолкла. Что сказать я не знала, только гладила её и пыталась представить, что ей довелось пережить. Какое-то время прошло в тишине. М. перевернулась на спину и посмотрела на меня снизу вверх.

 

– Ты же знаешь, что я подрабатывала переводами? – вдруг спросила она.

 

Я растерялась, не улавливая никакой связи с только что услышанной историей, но кивнула. О переводах мы с ней, и правда, как-то говорили.

 

– Так вот, после института у меня сохранились хорошие отношения с моим научным руководителем, он иногда подбрасывал мне небольшие заказы. Естественно, он ничего не знал, но позвонил, как оказалось, очень вовремя. Совершенно раздавленная, я даже трубку брать не хотела, но решила всё-таки поговорить, хоть была абсолютно уверена – ничего делать не буду. Впрочем, уже тогда, пожалуй, поняла – вот он шанс, шанс снова зацепиться за реальность, как-то отвлечься и перестать жить на автопилоте. В общем, вместо того, чтобы сразу извиниться и отказаться, я его выслушала. Он впервые предложил мне взяться за перевод поэтических текстов. Я начала отнекиваться, ведь любить поэзию не значит уметь её переводить… Но он сказал, что всё у меня получится, и чтобы я не волновалась, дал мне телефон своего старого друга – известного поэта и переводчика – Олега Чухонцева. «Если вдруг нужна будет консультация – позвони ему, он не откажет!».

М. смотрела куда-то в потолок, а я не могла не любоваться ей. Мне почему-то казалось, что этот человек источает свет, даже когда ей самой плохо – это было совершенно удивительно.

 

– Я всегда была неравнодушна к поэзии, – продолжила М., слегка улыбаясь. – Если мне представляют человека как поэта – я просто не могу не почитать, что и как он пишет. Естественно, я сразу полезла в интернет, смотреть, к кому мне предлагают обращаться за помощью… Очень интересный человек! Очень! И первое же его стихотворение, которое мне попалось...

 

С одной стороны, мне было немного странно – после трагической истории слышать воодушевлённый рассказ о стихах. Но я понимала – это стало для неё своего рода щитом. М. и сама, конечно, это понимала.

 

Она, похоже, уловила лёгкое недоумение в моём взгляде:

– Короче, оно мне тогда очень помогло.

– Это не оно, это ты сама себе помогла… Ты умеешь видеть в строчках то, что нужно, то, что другие иногда не видят… Или – между строчек. И ты очень сильная...

 

Её взгляд притягивал меня сильнее любого магнита. Мне уже не хотелось ничего слушать дальше, мне хотелось прикасаться к ней, закрывая собой от всего мира, от всего, что могло бы причинить боль этому совершенно неземному человеку. Она смотрела на меня и улыбалась.

 

– Это, действительно, важно для меня… Послушай, пожалуйста…

 

 

Да, сказать «картинка нарисовалась» – слишком банально. Картинка проникла в меня вместе с голосом М., наполнила каким-то совершенно неопределимым чувством. Это чувство бесполезно пытаться облечь в слова.

 

Наверное, стоило поддержать разговор. Рассказать о том, как здорово стих воспринимается на слух. О том, как струящийся дуб, вобравший небосвод, будет ещё долго мне вспоминаться. О том, как я хочу до ломоты вдыхать жасминовый озон… Вместе с ней…

 

Но ничего сказать я не смогла, глядя в её глаза, зелень которых становилась всё глубже, всё темнее. Притяжение, с которым бесполезно бороться. «Гравитация, бессердечная ты стерва!» – отчего-то вспомнилось мне. Ни один физический закон, ни одна формула не может объяснить и измерить подобной силы – потому что исходит она не от тел. Тело – лишь оболочка… Я держала её руку, нежно царапала кончики пальцев, разглядывая узор на них. Мне хотелось безвозвратно и счастливо заблудиться в этом лабиринте, что лежал на границе прикосновений. Поднесла её руку к губам, и в тот момент, когда моё дыхание коснулось её пальцев, она молча встала и потянула меня к себе. Ночь показалась мне невозможно долгой. Наверное, пока она не давала солнцу взойти, мне довелось прожить ещё одну маленькую жизнь.

 

__________

 

...Я лежала и гладила её волосы. Утро выдалось ненастным, глухо вздрагивал от капель оконный отлив, тёмное облако, истощившись, выдавливало последние мелкие капли. Но на смену ему шло новое – ещё темнее. Тучи низко встречали тусклое солнце, резкий, острый ветер гнал их на восток и, казалось, совершенно вдавливал в горизонт. Конца им не было, покуда хватало взгляда. Я смотрела на улицу, и мне было хорошо. Необыкновенно. «Непогода отягощает мятежных,» – думала я...

 

Продолжение следует

 

 

© Алёна Овсянникова, 2018.

© 45-я параллель, 2018.